Николай Николаевич Ге. Письма, статьи, критика, воспоминания современников. Милостивая государыня Анна Петровна. Ожидания мои не сбылись — я думал найти скуку, а вышло иначе — сознаюсь, что я был во многом неправ. В настоящее время я могу понимать более, нежели 4 года тому назад, и потому все окружающее мне представилось в ином виде. Отец мой, как я его теперь узнал, человек достойный полного уважения. Теперь только я его узнал и откровенно говорю, что я был перец ним несправедлив. Скоро я буду иметь удовольствие видеться с Вами4. Много я могу рассказать — не происшествий, которые не могут быть интересны, но качества людей — перемена во мне самом. Святые убеждения, которые родились во мне вместе со мной и которые дорогой Пармен5 питает. Когда увижусь с Вами, расскажу Вам новые проекты, составившиеся в моей голове вследствие новых отношений моих с отцом6. Вас извинения, но что же делать — человек слаб, самолюбие никак не оставляет его.
n
Скоро я буду у Вас. 1, 2, или 3 генваря я думаю выехать из дому, на дорогу неделю, следовательно, около 10 я могу быть у Вас. Ивана Петровича7 я не видал в Нежине, потому что сейчас же по приезде в Нежин Должен был выехать. Как мне было досадно, что я лишил себя удовольствия пробыть еще у Вас. Приехавши в Нежин оказалось, что один из попутчиков меня обманул, уехал и я его уже и не видел. Что же делать, люди — везде люди! В этом случае я не могу жаловаться, потому что на весах равновесия на одной чашке Пармен, на другой — все противное. Вы сами можете судить, что никакие скверные поступки со стороны других не могут перевесить любви к людям, найдя друга Пармена. В настоящее время искусством я занимался не по примеру прошлого моего пребывания у родных. Я написал два эскиза по исторической живописи и три портрета8 — середина между подмалевками и оконченными работами, да несколько портретов карандашом. До свидания божественная Анна Петровна.
n
«Мертвые души» читаются ежедневно. Край здесь восхитительный, в настоящее время голубое небо и термометр показывает 0 градусов. Милостивая государыня Анна Петровна! Виноват перед Вами — не исполнил Вашего поручения в точности: деньги отдал, но не в силах был взять на себя — я Показал Вашу записку. Один бог свидетель, что мы оба чувствовали в это время. Слова не в силах выразить этих чувств. Из деревни я ему писал о новом своем положении; писал о желании отца моего, чтобы я, не дожидаясь 1-й золотой, ехал бы на свой счет в Рим2. Это обстоятельство его очень обрадовало и он меня спрашивает решительного ответа: как я думаю — приеду ли я или нет. Тогда он будет знать, что ему оставаться и ждать меня или возвратиться сюда. Я решительно не знаю, что отвечать — верного ничего нет, а особенно в настоящее время. Оставить Академию я теперь боюсь. Кто знает, может быть, отец мой, при всем своем желании дать мне средства, не в состоянии будет дать — рисковать я боюсь и потому почти решаюсь добиваться здесь.
n
Убеждать его воротиться из Рима я тоже не в силах, знаю, как ему было здесь нехорошо. Потому учиться здесь очень трудно, ему и тогда здесь было тяжело — тем более теперь, после той жизни, какую он теперь ведет. Апна Петровна, Вы одни ему можете дать решительный ответ. Из его письма видно, что он пришел уже к тому убеждению, что полезно было бы прежде хорошенько заняться в Петербурге, а после ехать в Рим. Там, при такой привлекательной обстановке жизни, трудно учиться, а особенно с такою натурой, как у Пармена: молодая, живая, впечатлительная. Я же до самой осени не узнаю как будет. Время и обстоятельства покажут, что будет. Мне кажется, что лучше всего было бы, чтобы он распорядился сам насчет этого дела, потому что возвращение тогда только будет ему полезно, когда он сам до этого дойдет. Ежели есть средства, Анна Петровна, пусть еще немного поживет — будем с ним переписываться и дело само покажет как будет. Остаюсь Ваш покорнейший слуга. Ваше имение — Вас не застал.
n
Я сам в этом виноват, ничего Вам не писал. Но это случилось потому, что последнее время, живя в Петербурге, столько испытал треволнений, что не заметил время и опомнился тогда, когда пришлось выезжать из Петербурга. И я выехал совершенно неожиданно — получил известие о смерти отца. Переговоривши с братом 1, не отлагая ни дня, выехали. Теперь я еду в деревню и не знаю, что из этого выйдет. Буду стараться всеми силами возвратиться к февралю в Петербург. От Пармена перед выездом получил письмо. Пармену. С своей стороны советовать не решился, да и, признаться сказать, трудно советовать без всякого сомнения. Лучше возвратиться, но Пармену я не могу этого предложить. После двухлетней жизни на полной свободе трудно себя подчинить воле целой фаланги людей таких, как наши профессора. Но, в всяком случае, я ему, сколько можно, выразил свое мнение. И еще буду писать из деревни, где я еще узнаю свое положение и, может быть, придется испытывать то, об чем я Вам писал3.
n