В стране фиксируют дефицит 95-го бензина и рост цен на топливо. Почему дорожает бензин, как влияют ремонты НПЗ, санкции и демпферные выплаты? Эксперт Фонда нацэнергобезопасности Игорь Юшков объясняет, какие факторы толкают цены вверх, как это скажется на товарах и что может изменить ситуацию. Последние данные по бензину тревожные. Наблюдается дефицит 95-го, в ряде городов его почти нет, цена доходит до 70 рублей за литр. На бирже обновлён рекорд и по 92-му: оптовая цена превысила 73 тысячи за тонну. Можно ли говорить о топливном кризисе и насколько он глубокий? Да. Нынешнюю ситуацию можно назвать топливным кризисом. Фундаментально кризис породила ситуация с экономикой компаний и бюджетом. Выплаты по демпферу сократились примерно на 46% за 8 месяцев этого года. Демпфер — это возврат государством части налогов нефтяникам из бюджета в размере разницы между внешней ценой топлива и внутренней ценой, которую государство хочет видеть. Раз в год государство устанавливает индикативную цену на бензин и дизель внутри страны. Разницу нефтяники получают из бюджета. При этом рубль укрепился.
n
Такая же ситуация была в 2023 году. Тогда была угроза, что нефтяным компаниям на 50% сократят выплаты по демпферу. В итоге цены на бензин резко пошли вверх, решение пересмотрели, и с демпфером ничего не произошло. А сейчас сокращение выплат действительно произошло. Это подталкивает нефтяные компании добирать то, что они не получили по демпферу, через рынок, что фундаментально толкает цены вверх. А вот тактические истории — это повышенный спрос, ажиотаж. Рекорды цен мы увидели именно в августе, когда потребление топлива в гражданском секторе традиционно возрастает. Люди активно ездят в отпуска, много путешествуют на машинах. Со времён ковида внутренний туризм только растёт, а вместе с ним и объёмы потребления. К этому добавились внеплановые ремонты на российских НПЗ. Сейчас появляются и повреждения в результате ударов украинских дронов. Но рост цен начался ещё до того, как Украина активизировала атаки на НПЗ — это история августа. Тем не менее, и ремонтные работы, и удары дронов подталкивают цены на нефтепродукты всё выше. Почему исчез 95-й бензин?
n
Дело не в том, что мы его мало производим — объёмов хватает. Проблема в том, что он пропадает именно на заправках независимых компаний. АЗС, которые закупают топливо у первых через биржу. Когда в августе 95-й бензин на бирже подорожал, независимые закупили его по высокой цене. Чтобы не уйти в минус, они пытались продавать дороже, но ФАС приходила с проверкой и предписывала снизить цены, ссылаясь на то, что у вертикально интегрированных цена ниже. В итоге независимые торговали себе в убыток и просто перестали продавать. Плюс к этому добавляются и перебои с доставкой — особенно в приграничных регионах, где удары приходились и по топливным хранилищам. В прошлом году при дефиците бензина правительство запрещало экспорт. Может ли эта мера сработать? Запрет экспорта действительно частично улучшает ситуацию, но не кардинально. В обычный год около 90% бензина шло на внутренний рынок, и лишь 10% — на экспорт. Летом, когда внутри страны потребление выше, доля экспорта была ещё меньше.
n
Сейчас, когда экспорт запретили на август и сентябрь, дополнительный объём поступил на биржу, но он уже не смог погасить ажиотажный спрос. Цены росли, начались удары по НПЗ, биржевые игроки запаниковали, скупали ещё активнее — и сами разогнали стоимость вверх. Кроме того, часть НПЗ ушла на вынужденные ремонты, поэтому избытка бензина в стране нет. Можно ли говорить о масштабном дефиците бензина в стране? Бензин в России разрешено продавать только стандартом не ниже Евро-5. Но если возникнет физический дефицит, временно могут разрешить выпуск и продажу топлива класса Евро-4 и Евро-3. Такого качества бензина можно произвести больше и перекрыть часть нехватки. В целом, в масштабах страны дефицита пока нет — бензина производится достаточно. Проблемы прежде всего у независимых АЗС: им экономически невыгодно торговать по высоким биржевым ценам, а Федеральная антимонопольная служба не даёт поднять стоимость на колонках. Кроме того, вертикально интегрированные компании стали меньше продавать топливо через биржу, оставляя его для собственных сетей.
n
Тенденция нехорошая, но говорить, что это полномасштабный общегосударственный дефицит топлива, пока преждевременно. Почему нефтяные компании не усиливают защиту НПЗ от ударов беспилотников? Многие эксперты считают, что крупные нефтяные компании не хотят вкладываться в систему ПВО, потому что им выгодно получать страховые выплаты от компаний и закладывать цену убытка своего в стоимость бензина. Вы разделяете такой подход? Я, может быть, выступлю «адвокатом дьявола», но я на стороне компаний. Они делают, что могут: ставят сетки-«рабицы», сооружают навалы из земли, усиливают конструкции. Но купить системы ПВО они не могут — это монопольная функция государства. Компании не имеют права закупать вооружение у ВПК или напрямую передавать деньги армии. Максимум — контракт с Росгвардией, но у неё нет тяжёлых комплексов ПВО. Поэтому защита НПЗ — это задача государства. Именно оно обладает монополией на оборону, и ради этого компании платят налоги. Что нефтяные компании реально могут сделать для компенсации убытков? Страховые выплаты редко покрывают ущерб полностью.
n